– Здравствуйте, Денис Анатольевич… Дарья Александровна, малышка проснулась, пора кормить.

– Добрый день, Оля… – еле успеваю поздороваться.

– Оленька, ну мы же договорились – без официальности!.. Сейчас папа с дочкой поздоровается, и пойдем.

– Здравствуй, Марьюшка! – Беру на руки маленького и очень родного человечка, тихонько касаюсь губами лобика. Дочка так же удивленно смотрит на меня, затем выдаёт что-то среднее между писком и мяуканьем, очевидно, означающее «Привет» на её языке. После чего следует звук погромче и подлиннее, скорее всего означающий «Я кушать хочу, а вы тут втроём собрались и ничего для этого не делаете!».

– Всё, всё, родная моя, идём! – Дашенька останавливается в дверях с многозначительной улыбкой. – Собирайся, дорогой, к своему начальству. И не задерживайся там, у меня на вечер вполне определённые планы!..

* * *

Доклад был по-военному краток и не занял много времени. Гораздо больше его ушло на осмысление и попытки выстроить какие-нибудь версии, которые, впрочем, не слишком отличались от моих.

– Я вижу тут два варианта. – Иван Петрович задумчиво барабанит пальцами по столу. – Как вы правильно сказали, Денис Анатольевич, немцы решили поосторожничать и не идти сразу на контакт. И тут либо Николаи решил разыграть спектакль, либо фон Тельхейм за его спиной вел свою игру… Но в любом случае цель операции считаю достигнутой, до германцев доведён устраивающий нас вариант.

– К чему тогда этот спектакль с пленом? – Воронцов отрывается от своей папочки с бумагами. – Если бы Дениса Анатольевича взяли в плен, то ни о какой «странной войне» и речи быть не могло бы.

– Мне кажется, что господина капитана хотели «выпотрошить» в более спокойной обстановке, вызнать все мелочи, детали и нюансы, в том числе и о его деятельности, а потом отправить обратно, чтобы передать свои условия. И чтобы он в плену на своей шкуре проникся идеей пангерманизма. Кто был автором идеи, Николаи или кто-то другой, дела не меняет. Германцы не воспринимают пока Россию серьёзно, мы для них – кандидат в колонии, сырьевой придаток, а не равноправный партнёр. – Это уже Келлер озвучивает свои мысли. – Только вот финал спектакля вышел не такой, как режиссер планировал. Такого фортеля от нашего сорвиголовы они вряд ли ожидали, теперь у них есть о чём подумать… Но тут есть еще одно «но». Пойдёт ли герр оберст к кайзеру? Даже убеждённый в нашей силе?

– А почему нет, Фёдор Артурович? – Павлов вопросительно смотрит на собеседника.

– Иван Петрович, мы о своих масонах знаем далеко не всё, что хотелось бы, а уж про заграничных – и подавно. У меня нет уверенности, что тот же Николаи не связан с ними. И поэтому я думаю, что информация к Вильгельму не попадёт.

– К кому же тогда?

– К тому, кто заинтересован в дальнейшем продолжении войны. И кто на этом очень хорошо ручки свои греет. Я имею в виду наших заклятых друзей из-за океана.

– Мне кажется, что это маловероятно, Федор Артурович. Я имею в виду не устремления Штатов, а связь полковника Николаи с янки.

– С янки – нет, а с какими-нибудь высокопоставленными аристократами старинных германских родов, связанных узами масонства с американцами – да, еще и под козырек возьмёт… И вспомните, кто делал революции тогда, у нас… – Келлер немного понижает голос. – Февральскую – бриты с французами, а Октябрьскую – немцы с амерами. И кто в конечном итоге победил… Вы, Иван Петрович, когда-нибудь слышали о программе Вудро Вильсона?

– Только название – «Четырнадцать пунктов». И дату – тысяча девятьсот восемнадцатый. До сути не добирался.

– Я в своё время интересовался данным вопросом. Это своего рода предупредительный выстрел в воздух, сигнал, что Америка отходит от доктрины Монро и претендует на мировое господство. Внешне всё звучит благопристойно… Ну, если так, навскидку… Один из пунктов – требование свободы морей. Звучит красиво, на самом деле САСШ бросают вызов морскому владычеству Британии… Или снятие экономических барьеров и установление свободы торговых отношений между всеми государствами. Самое то для штатовских монополистов.

Америка сейчас – единственный выигрывающий в войне. И в её интересах как можно больше ослабить все страны Европы. А в отношении нашей империи – некто полковник Хаус, никогда, впрочем, не носивший погоны, был создателем этой программы и советником Вильсона. И он видел Россию разделённой на четыре части… Не знаю, как вы к этому отнесетесь, но мне кажется, что за его спиной стоит то еще сборище масонов, пресловутый Чикагский клуб.

– Маленькое уточнение, Фёдор Артурович. Эта информация почерпнута вами из желтой прессы времен Великих Откровений и Разоблачений? Я имею в виду наши отмороженные девяностые…

– Да, Иван Петрович, именно оттуда. – Келлер воинственно топорщит усы, готовясь спорить. – Но тем не менее еще в римском праве записан принцип «Is fecit cui prodest» – «Сделал тот, кому это выгодно». И моим словам он абсолютно не противоречит, хоть вы и не хотите в это поверить.

– Можно верить или не верить, гадать по звёздам или на кофейной гуще, но сейчас мы должны обсудить конкретные действия. Что и каким образом мы можем сейчас сделать? – Павлов возвращается к теме разговора.

– Если позволите… Во-первых, давайте исходить из того, что немцы всё-таки пропустят наших революционеров через свою территорию, – начинаю излагать свои слегка запутанные мысли. – И в страну они могут попасть через якобы нейтральную Швецию. Поэтому необходимо усилить контроль за въезжающими, причем негласный. Понимаю, что это огромный кусок работы, что людей мало, но перекрыть Питер надо. В архивах же есть фотографии, размножить их, раздать топтунам, пусть высматривают. Или на Департамент полиции надежд мало, Пётр Всеславович?

– У нас есть там единомышленники, но без команды сверху ничего не получится.

– Значит, нужна команда от регента, подкреплённая хорошим кнутом и вкусным пряником… Дальше, активизировать работу контрразведки. Сейчас – не до многоходовых комбинаций, хотя бы вычистить немецкую агентуру с самых важных направлений…

– Не только немецкую, союзников – тоже к ногтю. Сейчас отвлекаться не будем, мы-то все уже в курсе, а вам, господин капитан, подполковник Воронцов потом оч-ченно интересную историю поведает… – Федор Артурович заговорщицки улыбается. – Но продолжайте.

– Продолжаю. Необходимо плотно взяться за подполье. Любого толка, от ярых большевиков до контуженных на всю голову анархистов.

– Уже взялись. В Питере практически полностью выявлена военная организация большевиков, через пару недель ждем уполномоченного Заграничного бюро ЦК, тогда всех и накроем. В других местах тоже на месте не сидят. Контрразведка Эссена на Балтийском частым гребнем по экипажам прошлась. Тем более что великий князь Михаил всё-таки разрешил Отдельному корпусу работать в армии и на флоте. Указ, правда, с грифом «Секретно», но уже вовсю действует. Подробности, если захотите, тоже у Петра Всеславовича, – Фёдор Артурович снова вставляет свой комментарий, а затем интригует сногосшибательной новостью: – А вот помощь от вас в вопросе общения с революционерами, господин капитан, потребуется, причем немедленная. В духе ваших рейдов, но теперь уже не по вражеской территории…